Вампиры. Опасные связи - Страница 219

219

В темных стеклах очков — ее лицо, такое призрачное, что даже стыдно, что ей нужен партнер. Но два хищника не могут питать друг друга. В этом весь эротизм их отношений. Эти запахи и вкусовые ощущения, эта связь на расстоянии… это все еще приводило ее в трепет. Шеридан всегда заканчивал первым — это правда. Но Камиллу это устраивало.

— Давай, сестренка, — говорит большой тинейджер. — Похоже, тебе надо привести себя в порядок.

Машину отремонтировали. В тот вечер ее перегнали в В&В. Они поставили в известность о своем отъезде на следующее утро и оплатили счет. Норин было очень жаль, что они уезжают, но прощаться на глазах эрзац-мужа Камиллы она не хотела. Камилла дала понять, один-два раза печально взглянув на Норин, что внезапный отъезд — не ее идея и она сожалеет, что они не могут более тепло попрощаться. Она встала где-то через час после полуночи. Шеридан мирно спал. Простыни, хоть и свежие, по-прежнему пахли этим дешевым порошком. «Как она это делает? — удивлялась Камилла, накидывая элегантное бело-голубое кимоно. — Бедняжка Норин — гений нищенского домохозяйничания, жалкая участь…» Она прошла в ванную комнату и посмотрела на свое отражение. Боже правый, даже свет маленькой люминесцентной лампы, казалось, исходил прямиком с Северного полюса. Тоненькие «вороньи лапки» в уголках глаз, морщинки между бровей… А это — лопнувший сосуд? Не может быть! Ничего страшного. Скоро, скоро эта старая ведьма исчезнет. Зеркала цивилизованного мира восстановят красоту Камиллы, вольют в нее свежесть и очарование. В последний раз, содрогаясь от отвращения, она прошла по невообразимо жутким, отделанным полированной сосной коридорам дома люмпенов. Американская чета мирно похрапывала за дверью с медной табличкой и видела во сне утес Рок-оф-Кэшел и замок Блэрни. Норин делит комнату с Джонасом, в той же комнате спит в детской кроватке Розин. Малышка, вот чудо, не плачет, но это не значит, что в доме тихо.

Камилла идет на звуки — жужжание, щелчки и глухой стук. Камилла тихо открывает дверь и видит в полумраке мальчика — любителя ВМХ. Он сидит к ней спиной, целиком погрузившись в созерцание монитора. Маленькие руки в непрерывном движении — клик-клик-клик. Камилла знает всех детей Норин по именам. Этого зовут Диклэн, ему десять лет от роду, и он, по счастью, невосприимчив к распространившемуся по округе вирусу. Впрочем, он немного маловат для этого вируса: бутон еще не вполне распустился, жизненный сок еще не играет в жилах. Но он защищен в любом случае. Существуют правила. Камилла проскользнула в комнату и встала у мальчика за спиной, поражаясь одержимости, ей самой не свойственной. Она стояла к нему так близко, что было даже удивительно, что он не оборачивается. Через плечо мальчика она видела отражение своего лица в экране, четко просматривающееся между беговых дорожек трека.

Диклэн обернулся и увидел пустое место (какая-то взрослая женщина, чья-то мать, безликий проводник). С неизменившимся лицом мальчик повернулся обратно к экрану и продолжил игру.

Камилла отступила, ее трясло от ужаса: это все диета Норин. Все, что питает ее бедную изголодавшуюся душу.

Она спустилась в гостиную, чувствуя себя морально оправданной. Я не плохая. Не беспредельно прожорлива. Прошло четверть часа, и появилась замотанная в кошмарный халат Норин — лицо, раскрасневшееся после сна, короткие волосы взлохмачены.

— Мне показалось, послышалось… О Камилла, что случилось?

Камилла рыдала, стараясь заглушить всхлипы, вцепившись зубами в кулаки. Она была вне себя. Прошло какое-то время, прежде чем от нее удалось хоть чего-то добиться. Захлебываясь, спрятав лицо в ладонях, обрывками предложений она поведала свою историю.

Поделилась своими подозрениями. Своей убежденностью. Своей тяжкой ношей.

— Я не могу ничего доказать, — объясняла она. — Но я знаю наверняка, знаю об этом каждый раз, когда это случается. Он крадет у них что-то… Как бы это сказать? Они сдаются ему.

— Господи Иисусе. Ты хочешь сказать — он нападает на них?

— Нет! — застонала Камилла. — Ничего подобного. Я пытаюсь сказать — он отбирает их жизнь.

— Но, Камилла, никто ведь не умер!

— Нет! Он их не убивает, он слишком умен для этого. Они умирают позже, от чего-нибудь другого. Несчастный случай или простуда. Я проследила. Я знаю, так происходит. Но он никогда ни в чем не виноват. Они остаются живы, но лучше бы они умирали, потому что они становятся такими, как он. Об этом я тоже знаю.

Бедно обставленная комната в шоке внимала Камилле. Большой экран телевизора мрачно пялился на женщин.

Камилла показала Норин фотографии. Молодая хозяйка задрожала. Она пролепетала: «Полиция». Камилла сказала: «Тогда бы он меня убил. О боже, я не хочу умирать!»

— Я должна была тебе рассказать, — рыдает она. — Я просто должна была это сделать. О Норин, я такое знаю…

А потом — торопливый шепот и прерывистое дыхание. Последние уверения, возражения, капитуляция. Норин униженно соглашается не поднимать тревогу. Трясущаяся, ослабшая, она лишена невинности, она пала, стала соучастницей чего-то чудовищного… и ей это нравится.

Камилле пережитой опыт тоже приносит глубокое удовлетворение.

Она покидает комнату и на цыпочках прокрадывается в номер «4».

Вспышка ослепляет ее, когда она открывает дверь. Губы ее еще влажные, черты лица смягчились, глаза замутнены от испытанного наслаждения.

— Поймал! — кричит Шеридан, размахивая фотоаппаратом, и улыбается во весь рот.

И она смеется.

Это почти как если бы он ее поцеловал. Шеридан отворачивается и проверяет снимок на экране предварительного просмотра.

219