Вампиры. Опасные связи - Страница 103

103

Дженет метнулась в сторону и спряталась за массивной дверью из дерева, что вела в холл. Она видела, как Хисако рванулась в ее сторону. Сержант всем телом бросилась на тяжелую дверь и с удовлетворением услышала, как ничего не ожидавшая японка врезалась в портал. Сила удара отбросила Хисако через всю комнату.

Дженет не мешкала. Японка уже очухалась и начала вставать на ноги. Сержант схватила бронзовую статуэтку Джона Уэйна и бросилась в атаку. Увесистое воплощение человека, являющегося украшением своего времени, усиленное весом сержанта полиции и силой ускорения от прыжка, обрушилось на голову Хисако. Звук удара бронзы о голову японки эхом разнесся по холлу.

Обессилившая Дженет опустилась на пол и неотрывно смотрела на открытую рану в голом черепе Хисако.

Она оставила японку на попечение охранников и отправилась на поиски Брэшера. Инспектор сидел на корточках рядом с сенатором. Он посмотрел на подошедшую Дженет и сказал:

— Вызывай «скорую», сенатор подхватил заразу.

Хисако являла собой чудо с медицинской точки зрения. Рана в ее голове затянулась с поразительной скоростью.

Прошло всего четыре часа после того, как Дженет вывела ее из строя, а от зияющей раны остался только неровный красный рубец.

Сенатор не мог похвастать подобными достижениями. У него появились симптомы, которые были уже очень хорошо знакомы Брэшеру и Дженет.

У докторов были одни вопросы без ответов. Самое лучшее, что они смогли придумать, это то, что тело Хисако по сути своей другое; что оно стало функционировать более эффективно и, неохотно добавляли они, усовершенствовалось. Самым интересным относительно ее иммунной системы оказалось то, что она работала через лимфатические железы. Это объясняло смерти тех, кому «посчастливилось» войти в физический контакт с японкой.

Незадолго до полуночи умер мучительной смертью сенатор, буквально разложившись на глазах. Это был день медиков. Они уже называли заболевание, которое тотально уничтожало иммунную систему жертвы, «синдром Хисако» и наперебой добивались чести придумать ей латинское название. Хисако заперли в одиночной камере до той поры, пока в госпитале для нее не приготовят защищенную от микробов среду обитания.

Дженет перечитала законченный рапорт о событиях прошедшего дня. Она испытывала искреннее сочувствие к арестованной. Это, должно быть, был ужасный опыт для Хисако. Ее всю жизнь содержали в герметичной капсуле. С ней обращались, как с подопытной морской свинкой. Каким-то образом ей удалось коснуться другого человека, и этот человек, мужчина или женщина, умер, сгнил или усох на ее глазах. Дженет могла представить, какая ярость бушевала в душе японки.

Из личного дела Хисако следовало, что ее интеллектуальный уровень намного выше среднего. Она владела несколькими языками и по результатам тестов могла иметь степень доктора философии. Интеллект и изоляция сформировали разум Хисако, но она не имела ни малейшего понятия об укладе жизни вне капсулы. И виной всему этому была бомба, которую американцы сбросили на ее дом.

Каким-то образом сенатор Мэнхем стал ответственным за все ее беды, и она вознамерилась уничтожить его.

Команде гребцов и другим просто «повезло» оказаться на ее пути.

Дженет убрала рапорт в стол и собралась уходить, когда зазвонил телефон: Хисако стало плохо и она просила сержанта навестить ее. Дженет колебалась. Несмотря на сочувствие, ей не хотелось оказаться в непосредственной близости от арестованной. Дженет встряхнулась. Какой от этого может быть вред?

Войдя в камеру, Дженет задохнулась от гнилостного запаха, который проникал даже сквозь хирургическую маску. Хисако в смирительной рубашке лежала на койке, повернувшись лицом к стене. Ее лысая голова уже покрылась темными пятнами и тошнотворными, покрытыми слизью волдырями. Хисако перевернулась на другой бок, чтобы видеть Дженет. Сержанта потрясла перемена, произошедшая с прекрасным лицом японки. Оно раздулось и стало похоже на ярко-красную тыкву. Глаза, которые еще несколько часов назад были чистыми и яркими, теперь слезились и лихорадочно блестели. Безупречный рот превратился в окруженный гноящимися язвами кратер. Хисако медленно села и, оттолкнувшись от койки, встала на ноги. Без видимых усилий она напрягла мускулы, и смирительная рубашка разорвалась и упала на пол.

Дженет хотела закричать, хотела позвать на помощь охрану, но ее будто парализовало.

Хисако, волоча ноги, приблизилась к оцепеневшей женщине и потянула к ней свои омерзительные руки.

Жуткое существо сорвало с Дженет куртку и рубашку и нежно коснулось изъязвленными губами ее груди. Дженет почувствовала, как, в то время как разум покидает ее, Хисако высасывает из нее жизненные силы.

Когда Дженет пришла в себя, Хисако сидела на полу возле двери в камеру. Японка все еще была голой, но ее кожа была настолько же чистой и гладкой, насколько еще несколько минут назад была скверной и гниющей.

Сержант с ужасом осознала, что именно происходит. Она справилась с охватившей ее паникой, которую спровоцировало это понимание, и посмотрела на Хисако. Она больше не боялась эту женщину.

Прекрасная убийца схватила Дженет за изорванную рубашку, рывком подняла на ноги, поставила лицом к выходу и постучала ладонью по двери. У глазка мелькнула тень, звякнули ключи в замке, и дверь начала открываться до того, как Дженет успела закричать.

Хисако сладко улыбнулась сержанту и распахнула дверь. У полицейского, охранявшего камеру, не было ни шанса. Рука японки подобно кинжалу вспорола его живот и дотянулась до сердца. Дженет рванулась было вперед, но разъяренная Хисако почти нежно оттолкнула ее в сторону. Она просто оставляла Дженет умирать мучительной смертью, которая была всем ее наследством.

103